Читать онлайн книгу "Призрак Мастера"

Призрак Мастера
Владимир Алексеевич Колганов


43. Эта книга стала продолжением романа «Лицедеи», где рассказана история постановки спектакля по пьесе малоизвестного писателя – в сюжете нашлось место и сатире, и мелодраме, и детективу. На этот раз писатель, освоив профессию режиссёра, решил поставить фильм по роману Булгакова «Мастер и Маргарита» – об этом вскользь упомянуто в последней главе книги «Лицедеи». Во время съёмок ему является призрак автора «закатного романа» и начинается череда событий, в которых мистика переплетается с реальностью. Фильм получился замечательный, но выйдет ли он на экраны?





Владимир Колганов

Призрак Мастера





Глава 1. Простая истина


Бывает так, что утром просыпаешься и вдруг осознаёшь простую истину, даже странно, что не догадался раньше. Нечто подобное произошло и с Глебом после того, как собравшись с силами, словно бы выдавил из себя признание: всё то, чем он занимается в последние годы, уже не приносит прежнего удовлетворения. А это значит, что пора сменить профессию. И вот однажды, стоило только оторвать голову от подушки, Глеба осенило: почему бы не заняться кинорежиссурой? Хороший сценарий он может написать, однако в итоге из него соорудят какую-нибудь халтуру на потребу публике. Совсем другое, если один в двух ипостасях: и сценарист, и режиссёр. Толчком к этому решению стал разговор с Водопоевым – познакомились, когда пришлось выручать Алину из беды. Чтобы как-то отблагодарить его за помощь, пригласил в ресторан, и вот там за рюмкой коньяка зашёл разговор о судьбе писателя. Глеб хоть и опубликовал несколько книг, но мог лишь мечтать о высоких рейтингах продаж, даже после успеха спектакля по его пьесе мало что изменилось.

Водопоев посочувствовал:

– Как ни крути, Глеб, но даже у талантливого писателя в нынешние времена положение аховое! Пишут все, кому не лень, а публикуют только то, что издателю понравилось. Да мало ли что ему в голову втемяшит! Вот и получается, что надо иметь своё издательство, а это денег стоит. Если приплюсовать расходы на рекламу, такое дело окажется под силу только человеку с солидным капиталом.

– И что, других вариантов нет?

– В прежние времена можно было рассчитывать на меценатов. Горький, Луначарский помогали молодым талантам бесплатно, что называется, по доброте душевной, а где теперь таких найдёшь? У каждой влиятельной персоны один интерес – получить солидный куш. Но ведь на издании книг много не заработаешь. Тебе-то издатели сколько платят?

Глеб не хотел выглядеть смешным, а так бы и случилось, если бы озвучил сумму гонорара за опубликованную книгу, поэтому ушёл от прямого ответа на вопрос:

– Ещё когда служил в солидной фирме, кое-что скопил на чёрный день, так что не бедствую.

– Ну, если тебя всё устраивает, тогда нет смысла эту тему обсуждать…

К счастью, не каждый писатель измеряет свой успех деньгами, поэтому Глеб поспешил возразить:

– Да как я могу быть доволен, если мои книги издают крохотным тиражом, а полки магазинов завалены макулатурой? Не удивительно, что и в кино такая же хренотень, всё потому, что хороших сценариев кот наплакал. С театром вроде бы повезло, удачный получился спектакль по пьесе «После оттепели», но где гарантия, что и дальше так пойдёт?

– Тут либо надо иметь собственный театр, либо дружеские отношения с худруком. Но это маловероятно… Слыхал, против Скороходова, худрука «Театра всех времён», собираются дело возбудить?

– Так ему и надо! Ну а мне что делать?

Водопоев задумался, потом посмотрел на Глеба так, словно бы оценивал его возможности – потянет или нет? Похоже, был вполне удовлетворён тем, что увидел, поэтому и задал вопрос, вроде бы не имеющий прямого отношения к обсуждаемой теме:

– Ты как относишься к авторскому кино? Это когда в одном лице и сценарист, и режиссёр.

– Да в общем, положительно.

– А попробовать не хочешь? Денег на постановку я найду, знаю и толкового администратора, он собаку съел на производстве фильмов. Если что, подскажет, как сделать так, чтобы фильм принёс доход…

Глеб, даже не дослушав Водопоева, замахал руками:

– Нет-нет, я не потяну! Этому ремеслу учиться надо, да и возраст у меня не подходящий. Там же, как на конвейере, адские нагрузки!

– Ради благой цели можно потерпеть, – заметил Водопоев, а потом, видя, что Глеб мотает головой, выражая несогласие, добавил: – Насколько я понимаю, ты хочешь заняться "просвещением ума и сердца", именно так сформулировал свою задачу один издатель, по убеждениям масон, ещё во времена царствования Екатерины, не помню, уж какой из двух. Вот и собери все свои силы в кулак и иди к желанной цели. А на курсы кинорежиссёров я тебя устрою.

Два года – этого вполне достаточно, чтобы в свободное от учёбы время написать сценарий, так что, получив диплом, можно сразу же к делу приступить, а то и раньше, на стадии дипломного проекта. Проблема в том, чтобы найти такую тему, которая и публике была бы интересна, и позволяла выразить мысли и чувства, переполнявшие сознание и требовавшие выхода в той или иной форме. Взаимоотношения личности и власти – вот о чём хотелось бы снять фильм. И тут Глеба осенило: нет более известного произведения, посвящённого этой теме, чем «закатный роман». Смущало то, что ни одна из прежних экранизаций не удалась в той мере, чтобы соответствовать задаче, которую поставил перед собой Михаил Булгаков. Никаких существенных претензий к создателям этих фильмов Глеб не собирался предъявлять, однако каждый раз после просмотра не мог избавиться от ощущения, что роман гораздо глубже, по крайней мере в том, что касается московских глав.

Наконец, диплом в руках, а в компьютере сценарий фильма с раскадровкой, эскизами и всем, что полагается для того, чтобы считать завершённым подготовительный этап. К этому времени Глеб по совету всё того же Водопоева зарегистрировал фирму по производству кинофильмов, в качестве юридического адреса указав загородный дом своего приятеля – тот не возражал. Как назвать, долго не раздумывал – «Студия-ПУСК», что в свободном переводе означало «просвещение ума и сердца с помощью кинофильмов». Ну и Водопоев не подвёл – нашёл инвестора и как бы в нагрузку к нему несколько человек, которые должны были составить административную группу. Тут не удалось избежать конфликтов, но как без них, если задумал нечто необыкновенное, что другим оказалось не по силам?

Споры начались уже на стадии заключения договора с инвестором. Даниил Аркадьевич Дорогомилов, почётный президент солидного банка хотел получить право на контроль за реализацией проекта, причём мотивы у него были самые благородные:

– Видите ли, Глеб Васильевич, я с давних пор поклонник творчества Булгакова. У меня дома собраны все книги, написанные о нём, картины и рисунки, есть даже японская ваза с его изображением, ну и конечно, фильмы по его произведениям. К примеру, «Собачье сердце» Владимира Бортко я с удовольствием смотрю, а вот «Мастеру и Маргарите» совсем не повезло – ни один фильм не соответствует высочайшему уровню «закатного романа». Вы моя последняя надежда, поэтому прошу: не подведите.

– Я постараюсь, Даниил Аркадьевич.

– Теперь о том, что запишем в наш контракт. Вы отдаёте мне копию фильма для реализации, а я договариваюсь с прокатной фирмой и гарантирую вам 50% прибыли.

– А как же авторские права?

– Не беспокойтесь, эти права останутся за вами, так что можете и сами договариваться с прокатчиками. Но для новичка это дело безнадёжное, а вот у меня есть кое-какие связи.

– Что ж, если так, то я согласен.

– Однако есть ещё одно условие, которое нужно обязательно внести в наш договор. Если что-то из отснятого материала я сочту неприемлемым, тогда вы должны будете всё исправить в соответствии с моими требованиями либо нашему сотрудничеству придёт конец со всеми, как говорится, вытекающими…

Старик закашлялся и потому поспешил закончить разговор, а Глеб так и не стал выяснять, что конкретно он имел в виду, поскольку сам был заинтересован в полном соответствии фильма замыслу Булгакова. Конечно, условия кабальные, но других вариантов просто нет.

Исполнительный продюсер фильма, некто Аристарх Несвятский, не признавался в любви ни к Булгакову, ни к героям его романа, однако все уши прожужжал, пытаясь наставить Глеба на путь истинный:

– Вот эти эпизоды из сценария надо бы убрать, поскольку у публики уже сложилось своё представление и о романе, и о личности Мастера, словом, обо всём, а вы норовите представить свою интерпретацию, свой взгляд, иной раз слишком сложный для восприятия неподготовленного зрителя. Будьте попроще, тогда гарантирую успех.

Но Глеб был непоколебим, настаивая на своём. К евангельским главам он собирался отнестись со всем почтением, а вот в московских намерен был несколько убавить то, что больше напоминало газетный фельетон, и сделать ставку на более важные линии сюжета. Сошлись в выборе актёров на главные роли: Маргарита – Алина Гурская, Понтий Пилат – Андрей Смольников, Воланд – Виктор Трембицкий. Двое последних превосходно исполняли эти роли в театре, так что им и карты в руки.

К сожалению, Никита Мундштуков не принял предложения сыграть Михаила Берлиоза – счёл, что негоже в его статусе валяться под трамваем, пришлось пригласить Владимира Ильинского. Михаила Зареченского хотели ангажировать на роль Ивана Бездомного, но актёр сослался на контракт с какой-то фирмой: «Подрядился целый год рекламировать пельмени и горчицу. Так что извини, не смогу ничем помочь». Решили доверить эту роль Александру Ященко.

Павел Приветный было дал согласие похудеть на двадцать килограммов, чтобы на экране воплотить образ незабвенного Коровьева, однако категорически воспротивилась супруга – ей такой доходяга в постели ни к чему. А вот Милош Брозович без раздумий согласился – видимо, потому что не женат. В общем, не без трудностей, но состав исполнителей укомплектовали.

С Мастером возникла незадача совсем иного рода. Глеб подготовил два варианта сценария – один вполне традиционный, а во втором Мастер оставался как бы за кадром, то есть присутствие его ощущалось, он даже произносил какие-то слова, но зритель не должен был увидеть его лица. В качестве аргумента Глеб сослался на пьесу «Александр Пушкин», в которой Булгаков вывел главного героя из состава действующих лиц. Понятно, что это уже крайность, однако выбор актёра на роль Мастера по принципу сходства внешности с Булгаковым ничем не лучше. А уж лепить что-то вроде «компьютерной маски» – это ни в какие ворота не влезает. В итоге Несвятский поддержал второй вариант, видимо, исходя из экономии бюджета. Он же предложил кандидатуру главного оператора, ну а технический персонал и оборудование предоставила фирма, с которой был заключён соответствующий контракт. А дальше только оставалось громогласно, на всю съёмочную площадку прокричать: «Мотор»!

И вот уже съёмки фильма в полном разгаре, а самое сложное Глеб оставил напоследок – некоторые эпизоды требовали длительной подготовки с участием костюмеров, декораторов и других специалистов в своём деле, без которых невозможно создать хороший фильм.




Глава 2. Видение


Всё началось во время съёмок «Великого бала у сатаны». Вдруг где-то на заднем плане появился силуэт, который никак не вписывался в мизансцену.

– Почему посторонние в кадре? – вскричал Глеб.

– Где? – отозвался оператор.

– Да вон там, на заднем плане, у колонны.

– Там только двое голых негров в белых тюрбанах, – в подтверждение своих слов оператор ткнул пальцем в дисплей видеокамеры.

Но Глеб настаивал на своём:

– Ну как же нет? Вон, в пальто и в шляпе…

Что делать, ассистент режиссёра, расталкивая массовку, бросился наводить порядок. Но вскоре вернулся и в смущении развёл руками:

– Нет там никого. Только те, что в ведомости на зарплату. А пальто никому из них не выдавали, потому как в реквизите на сегодняшний день оно не значится. Только фраки для актёров и набедренные повязки для актрис.

Такого с Глебом прежде не случалось – вполне могли возникнуть идеи, которые никому другому не пришли бы в голову, но чтобы так, то есть чтобы видеть то, чего никто кроме него не видит, – это уже нечто запредельное.

Что делать? Глеб подозвал второго режиссёра:

– Ладно, общий план доснимайте без меня, а я пойду немного отдохну, – и как бы в оправдание: – Видимо, глаза устали, чёрт-те что мерещится.

Только прилёг на диван в комнате для отдыха, как прибежала Алина, в чём была, то есть в халатике на голое тело:

– Глеб! Что с тобой? Давай смеряю тебе давление…

– Не надо! Всё в порядке.

– Женя говорит, будто ты видишь то, чего на самом деле нет. Может, у тебя галлюцинации?

– Так ведь оператор смотрит через объектив, а я вижу реальную картину.

Подобная логика вряд ли кого-то убедит, но Алина решила подыграть – спорить с болезным ни к чему, только хуже будет:

– В этом нет ничего удивительного. Ты как автор сценария и режиссёр обязан проникнуть в самую суть «закатного романа», потому и видишь то, что другие не в состоянии разглядеть.

У Глеба своё мнение на этот счёт:

– В том-то и дело, что истина доступна только самому Булгакову. А это виде?ние – знак, указание на то, что я так и не сумел разобраться в его замысле, – и дальше, тяжело вздохнув, Глеб как бы подвёл огорчительный итог: – Съёмки придётся остановить.

Алина в ужасе:

– Глеб, это невозможно! Разбирать декорации, массовку отправлять по домам… Ведь уйма сил потрачена на фейерверки и другие спецэффекты! А потом всё сызнова? Да знаешь ли ты, сколько времени уходит на макияж для этой сцены? А гробы, все эти ходячие скелеты куда девать, за ночь всё растащат. Оркестр в полтораста музыкантов снова приглашать… Неужели ты не понимаешь, что Несвятский тебя с потрохами съест?

Глеб только пожал плечами:

– Если снять этот фильм мне не суждено, пусть так оно и будет. А халтурить не стану, даже если Несвятский подаст на меня в суд, чтобы компенсировать убытки, – потом, видя, что на глаза Алины навернулись слёзы, попытался успокоить: – Есть у меня предчувствие, что к завтрашнему дню найду нужное решение. Скажи всем, чтобы к десяти утра всё было готово.

– Ты уверен?

– Да.

Как правило, озарение случается, когда его совсем не ждёшь, однако в этом случае совсем не так, поскольку слишком многое поставлено на карту. Один день простоя ему простят, а если с поиском решения затянет, через неделю продюсер найдёт другого режиссёра, и тут даже Водопоев не поможет.

Так что же делать – заново перечитать московские главы? Но Глеб их знает почти что наизусть, и маловероятно, что за несколько часов обнаружит то, до чего за полвека булгаковеды не додумались. В итоге решил прогуляться по тем заповедным уголкам Москвы, которые так или иначе связаны и с романом, и с биографией Булгакова. А начал с дома на Большой Садовой, где располагалась «нехорошая квартира», затем прошёл по Малой Бронной мимо Патриаршего пруда, и вот уже, миновав Никитский бульвар, добрался до Арбатской площади.

Налево – улица, ведущая к Кремлю, а справа – Арбат, по нему ездил «великий вождь» в сопровождения эскорта, направляясь в сторону «ближней дачи», что недалеко от Кунцево. Не странно ли, что здесь пересеклись пути генсека и персонажей из шайки Воланда? О том, что есть что-то общее между Сталиным и Воландом, уже давно писали, а если так, тогда нельзя сводить содержание московских глав романа к истории взаимоотношений Мастера и Маргариты на фоне событий, словно бы позаимствованных из анекдота. Нет, всё гораздо глубже! Но где, в какой главе писатель дал хотя бы крохотный намёк на то, как относился Булгаков к действующей власти?

Первый вопрос, на который следует найти ответ: когда Воланд прибыл в Москву? Судя по тому, что «балычок особенный» Арчибальд Арчибальдович «у архитекторского съезда оторвал», события происходят в 1937 году, когда состоялся Первый Всесоюзный съезд архитекторов. Эту догадку косвенно подтверждает и упоминание «Дома Драмлита», фасад которого отделан чёрным мраморов, а ведь роскошный Дом писателей в Лаврушинском переулке был построен в том же году. Чего уж больше, если всё предельно ясно?

Впрочем, ясно лишь то, что где-то в романе должно быть выражено отношение Булгакова к репрессиям тех лет, причём Булгаков должен был всё сделать так, чтобы никто или почти никто не догадался. Понятно, что ввести в состав персонажей палачей из НКВД, а тем более упомянуть имена жертв сталинского террора он не мог – даже в романе, который пишется буквально «в стол», только самоубийца на такое легкомыслие способен.

Пришлось Глебу покопаться в интернете. И вот уже ближе к вечеру кое-что нашёл – некий то ли блогер, то ли мало кому известный писатель высказал предположение, что под личиной графа Роберта скрывается Роберт Эйдеман, соратник Тухачевского, за что и пострадал. На роль императора Рудольфа претендует комендант Кремля, Рудольф Петерсон, тоже зачисленный в число заговорщиков. Яков Агранов, начальник отдела НКВД, «специалист по интеллигенции», причастный к гибели экономистов Николая Кондратьева и Александра Чаянова, в 1938-м был объявлен «врагом народа» и расстрелян. Ну чем не господин Жак? Ещё один персонаж – Гай Кесарь Калигула. По мнению блогера, он чем-то смахивает на Марка Исаевича Гая, начальника Особого отдела НКВД, расстрелянного в 1937-м.

Что же получается? На этом балу всё перемешалось – убийцы с жертвами, черти с мертвецами, погибшие от яда с отравителями, так что в итоге невозможно разобрать, кто в чём и кто более других виновен. И самое главное – все гости мерзкие и отвратительные, за исключением разве что несчастной Фриды. Глеб понял, что нашёл разгадку, то есть расшифровал тайное значение главы «Великий бал у сатаны» вовсе не он, а вот причина появления призрака Булгакова по время съёмки теперь не вызывает никаких сомнений.

Единственное, что непонятно, это появление на балу барона Майгеля. Он-то здесь причём? У блогера есть собственное мнение. Прежде всего он обратил внимание на то, что барон, судя по словам Воланда, не только «наушник», но «шпион». Далее известно, что, узнав о приезде Воланда в Москву, он предложил «свои услуги по специальности». А на балу «гостя буквально шатало от волнения», то есть он страшно боялся, видимо, догадывался, что его ждёт, и, судя по всему, был готов признаться во всём, в чём бы его ни обвинили. И наконец – барон казнён после полуночи.

А между тем, Михаил Тухачевский, бывший офицер царской армии, переметнувшийся на сторону большевиков, в мае 1937 года был арестован и через два дня признался в шпионаже, измене Родине и подготовке террористических актов. Через три недели состоялось заседание суда и той же ночью Тухачевский был расстрелян. Тут самое время припомнить слова Воланда, сказанные перед казнью Майгеля: «Есть предположение, что это приведет вас к печальному концу не далее, чем через месяц». Три недели – это и есть «не далее, чем через месяц», и даже время смерти примерно совпадает. Всё сходится, Майгель – это Тухачевский. И тут уже не так важно созвучие слов Майгель, Мигель, Майкл – более ясного указания на Михаила Тухачевского Булгаков дать не мог, при всём желании. Впрочем, есть ещё одно: «А, милейший барон Майгель, – приветливо улыбаясь, обратился Воланд к гостю, у которого глаза вылезали на лоб…» Надо ли напоминать, что у Тухачевского глаза были несколько навыкате, поскольку он страдал базедовой болезнью?

И вот уже кровь брызнула из груди барона Майгеля, заливая рубашку и жилет: «Коровьев подставил чашу под бьющуюся струю и передал наполнившуюся чашу Воланду. Безжизненное тело барона в это время уже было на полу. – Я пью ваше здоровье, господа, – негромко сказал Воланд и, подняв чашу, прикоснулся к ней губами. Тогда произошла метаморфоза. Исчезла заплатанная рубаха и стоптанные туфли. Воланд оказался в какой-то черной хламиде со стальной шпагой на бедре». Если чёрную хламиду заменить на китель «вождя народов», ничего, по сути, не изменится.

Мысленно поблагодарив Булгакова и блогера за подсказку, Глеб набрал номер второго режиссёра. Та сразу с ахами и охами:

– Глеб Васильевич, как ваше здоровье?

– Прекрасно, лучше не бывает! А теперь, Нина Павловна, возьмите лист бумаги и карандаш. Пишите: китель наподобие того, что носил Иосиф Сталин, затем пять комплектов формы, которую носили высшие чины Красной армии в конце тридцатых годов, и столько же тюремных роб. Чтоб завтра утром всё было в костюмерной.

– Боюсь, что так быстро не найдём.

– Наверняка, на Мосфильме это есть.

– Так они и пальцем не шевельнут без команды сверху.

– Ладно, я вам позже перезвоню.

Тут же связался с Водопоевым, тот вошёл в положение и обещал всё устроить. После того, как отчитался о проделанной работе, Глеб снова позвонил Нине Павловне:

– Всё, я договорился.

А она никак не успокоится, опять вопросы задаёт:

– Позвольте спросить, для чего всё это?

– Китель предназначен для Воланда, а военная форма и тюремные робы – для актёров, исполняющих роли барона Майгеля, графа Роберта, императора Рудольфа, господина Жака и Гая Кесаря Калигулы. Остальные пусть останутся во фраках, ну а дамы, как и у Булгакова, пусть будут почти голые.




Глава 3. Дело принципа


Среди ночи Глеба разбудил какой-то странный звук, то ли мышь скребётся, то ли тараканы снова завелись. Наконец, сообразил, что хотят его разбудить, но громко закричать, растормошить или кастрюлю на пол уронить почему-то не решаются. «Кто бы это мог быть?»

Когда Глеб открыл глаза, увиденному ничуть не удивился, словно бы предстояло продолжить разговор, который начал ещё накануне вечером, когда мысленно пытался убедить себя в том, что нашёл единственно верное решение.

Булгаков сидел на стуле, всё в том же пальто, даже шляпу не снял, будто зашёл только на минутку, чтобы о здоровье справиться. Сразу же последовал вопрос:

– Как ты догадался?

– Да вот один писатель, из непризнанных, помог.

– Передай ему: я в восхищении! Сколько времени прошло, литературоведы чешут репу, а никому и в голову это не пришло. Я тут имел возможность прочитать рукопись одного графомана, называется «Тайнопись Булгакова». Ты только посмотри, какую ахинею написал, пытаясь угадать прототипов персонажей повести «Собачье сердце»: кухарка Дарья Петровна Иванова – это не кто иной, как Дзержинский, машинистка Зинаида Бунина – это Зиновьев-Апфельбаум, а чучело совы со стеклянными глазами изображает Крупскую… Это же до того мозги у писаки набекрень, что только диву даёшься! – Булгаков криво усмехнулся, демонстрируя своё отношение к окололитературной братии, и снова посерьёзнел: – А что касается признания, так это не всегда от читателей зависит. Вот и меня провозгласили гением только после смерти. Так уж устроена была наша власть, да и у вас наверняка не лучше.

– Жить можно, хотя, как и у каждого интеллектуала, есть вопросы к властям предержащим.

– Ну как без этого?.. А не боишься?

– Так у нас мораторий на смертную казнь. Хотя от тюрьмы, да от сумы…

– Да, все под богом ходим. Я вот что ещё хочу тебе сказать. Ты не удивляйся, если опять увидишь мой силуэт ещё в какой-то мизансцене. Это значит, что-то делаешь не так. Хорошо, если сам найдёшь ошибку, а если нет? Вот я приду ночью и подскажу, для хорошего писателя мне ничего не жалко.

– Куда же мне до вас?

– Не прибедняйся! Сколько раз пытались экранизировать мой роман, и только ты на правильном пути.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69400048) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения